Решение проблем экологии в России - это решение проблем власти и идеологии власти

Решение проблем экологии в России – это, прежде, всего, решение проблем власти и идеологии власти. Следует понять каков основной принцип управления государством в России: «государство для человека» или «человек для государства». Поняв это, экологи и активные экологизированные граждане страны могут классифицировать свои действия как: «помощь государству своими действиями в деле охраны окружающей страны» или «бесполезные бодания непробиваемой стены» и сделать соответствующий выбор – продолжать свою деятельность или остановиться и жить как все… Пока всё не кончится. Имеется в виду всё - чистая вода, воздух, лес, почва…

Т.С. Вшивкова

Здесь уместно привести ретроспективу статьи Е. Цветковой, Н. Королькова:

ГЛАВНАЯ ПРОБЛЕМА РОССИИ — ЭТО ПРОБЛЕМА ВЛАСТИ И ИДЕОЛОГИИ ВЛАСТИ
Е. Цветкова, Н. Корольков
размещено 17.02.2008 на сайте http://www.spbipp.ru/pc/national/?regimeisproblem

Опаснейшим дефектом российского государства, власти является искаженная система ценностей, нарушения в иерархии ценностных приоритетов.
В современной стране, которая хочет успешно развиваться, ценность «человек (личность, гражданин)» должна стоять выше ценности «государство». То есть, государство должно быть подчинено интересам своих граждан, личностей, которые, получая возможности для собственного развития, поднимают и уровень развития государства (по этому пути идут страны Скандинавии — страны с самым высоким уровнем жизни в мире).
В России не государство существует для человека, а человек подчинен интересам государства. Так напрямую, конечно, никто из политиков не говорит. Но их реальная деятельность наглядно свидетельствует, что человек в России до сих пор воспринимается как винтик в государственной машине. Винтик, который можно просто и без сожаления выбросить и заменить на другой.
Такое отношение к человеку в России проявляется практически во всем. Как часто, обсуждая в СМИ будущее нашей страны, не только политики, чиновники, но и ученые подводят аудиторию к мысли о том, что простые россияне должны пожертвовать свободой своей личности ради главной задачи — укрепления государства, сохранения его границ. Смысл большинства публичных высказываний на эту тему, звучащих в российском информационном пространстве, можно свести к следующему тезису: наши предки ценой неимоверных усилий создали и оставили нам в наследство великую державу, и мы, их потомки, должны пожертвовать всем ради ее сохранения. Безусловно, беречь наследие предков — это святая обязанность потомков. Вопрос в том, что в это вкладывается. Те, кто ссылается на великое прошлое России, как-то умалчивают о том, что за последние 600 лет ее истории величие страны отнюдь не основывалось на величии и счастье рядового человека, а скорее, государство утверждалось на костях народа. Именно это приводило к социальным катаклизмам и потрясениям и не давало стране выйти на путь стабильного эволюционного развития. При этом политики и эксперты не могут не понимать того, что для молодежи более привлекательны высокие жизненные стандарты развитых стран Европы, чем лишения во имя создания сильного государства, в котором роль рядовой личности будет ничтожной. Чтобы заставить россиян идти на трудности, необходимо предложить им достаточно убедительное обоснование как причин, по которым люди в нашей стране живут хуже, чем в Европе, так и причин по которым они должны пожертвовать высокими жизненными стандартами и собственным счастьем.
Таким обоснованием фактически стало внедряемое в общество оборонное сознание и патриотическое воспитание на базе этого сознания. Информационное пространство страны пестрит высказываниями политиков, ученых и журналистов типа: «На Россию всегда нападали. Нашему народу приходилось все свои усилия концентрировать на отражении внешней угрозы. Поэтому мы всегда жили хуже европейцев, которые не испытывали этого внешнего давления. И сегодня все чего-то хотят от России, а значит, гражданам страны придется жертвовать своим благополучием для отражения существующих угроз».
Задумываются ли те, кто внедряет оборонное сознание, о том, сколь оно ущербно? Ведь вольно или невольно при такой пропаганде у населения возникает ощущение враждебности окружающего мира, а вместе с ним и недоверие ко всему чужому и, как следствие, ксенофобия. При этом оборонное сознание всегда настраивает людей на то, что они слабые: на сильного не нападают. С ним предпочитают поддерживать хорошие отношения, либо держать дистанцию. А раз на тебя нападают — значит, ты слабый.
Параллельно с внедрением оборонного сознания в СМИ все чаще пропагандируют патриархальные ценности. Их возврат считают чуть ли не главным условием восстановления благоприятного морально-нравственного климата в обществе и повышения рождаемости. Аргумент в пользу последнего простой: современные женщины не хотят заводить детей в плохих материальных условиях, а раньше, в патриархальном обществе, рожали даже в полной нищете, и у государства всегда было много народа для его, государственных, нужд. А если эти люди слишком рано погибали, то рожали новых. Государству надо много человеческого сырья.
Кстати, ратующая за рождаемость власть не торопится собрать с улиц беспризорных детей и воспитать из них настоящих граждан (как в свое время сделал СССР, которого именно поколение беспризорников двинуло вперед в развитии). Очевидно, по мнению чиновников, гораздо проще, забыв о нынешних детях улицы, найти способ заставить женщин нарожать новых. А какой будет их жизнь в современной России — кого это волнует? У российского государства вообще нет привычки спрашивать у своих граждан: «Счастливы ли Вы в нашей стране? Какого будущего для себя и своих детей Вы хотите?» Категорией счастья в отношении масс власть не оперирует. По сути, отношение политиков и чиновников к российскому народу подобно отношению к скоту: чтобы хорошо плодился и был годен для использования.
Именно с этой точки зрения — «чтобы был годен» — подходят, например, к образованию. Развитие образования рассматривается только исходя из потребностей экономики и государства, но только не исходя из потребностей личности. А ведь образование необходимо для развития личности, для ее реализации и становления в социуме и, в итоге, для ее счастья. И в то время как наиболее развитые страны мира двигаются в сторону всеобщего высшего образования (а в Японии, например, даже развивается система высшего и послевузовского образования для пожилых людей — и не для экономики, а фактически для удовольствия граждан), Россия как будто боится научить своих граждан чему-нибудь лишнему. Но стремление к ограничению образования огромной части молодежи на уровне ПТУ при одновременном росте престижа высшего образования — это мина замедленного действия. Данную молодежь фактически воспитывают с мыслью о том, что они — люди второго сорта (СССР, загоняя школьников в ПТУ, по крайней мере, поднимал престиж рабочих, хотя и это ни к чему хорошему не привело). Добавьте воспитание патриотизма в духе, как будто народ — это цепной пес для охраны государственной границы, и Вы получите ту самую озлобленность современной молодежи, которая так пугает многих (не зря общественные деятели заговорили о тонкой грани между патриотизмом и национализмом). А если учесть, что низкообразованный и униженный, доведенный до уровня животного человек и в повседневной жизни начинает руководствоваться животными инстинктами, то нечего и удивляться тому, что в России процветает ксенофобия. Ведь именно инстинкт диктует враждебное отношение к «чужим». А толерантность — свойство высокоразвитого общества.
Данный принцип отношения власти к народу (человек для государства) в России не секрет и для самого народа. Этот принцип наложил свой отпечаток на многие явления повседневной жизни. В частности, на отношение к налогам. Ведь в демократических странах налоги — это плата государству за комплекс предоставляемых услуг, обеспечивающих необходимые условия жизни и работы: от создания защищающего интересы граждан и общества законодательства и поддержания правопорядка и социальной стабильности до отстаивания интересов общества и граждан данной страны на международной арене. Средний же россиянин, платя налог, не ждет от государства защиты своих прав, как и даже просто защиты своей жизни (большинство российских граждан не доверяет государственным институтам). Россиянин налогами откупается. В нашей стране отношение к налогу как к дани, своеобразному узаконенному рэкету. Его платят государству потому, что оно сильнее и если что — может прийти (в образе каких-нибудь «масок-шоу») и испортить жизнь и бизнес. Именно поэтому в России слово «налогоплательщик» не звучит гордо, а неуплата налогов является преступлением, но не является позором (как, например, в США). Любой россиянин считает за честь уклониться от уплаты налогов, если может это сделать безнаказанно, и в большинстве случаев сограждане его за это не осудят (конечно, если только укрыватель налогов не олигарх, а такой же, как они, обычный гражданин), потому что сами готовы поступать так же.
Однако недоверие к государству у россиян всегда странным образом сочеталось с любовью к Родине (очевидно, сказывается древняя, доставшаяся еще с демократических времен традиция считать землю русскую своей, Богом данной народу, а не князю, царю и прочим). И играть на народном патриотизме, сохраняя принцип главенства интересов государства, можно было бы еще долго, если бы этот принцип мог способствовать (или хотя бы не мешать) развитию страны. Но в современном мире государство, подчиняющее человека своим интересам, неконкурентоспособно по сравнению с государством для человека, так как не может обеспечить необходимые показатели развития.
При постоянно растущих темпах развития в мире великая держава немыслима без высокотехнологичной экономики. Более того, без собственных постоянно обновляемых и быстро внедряемых высокотехнологичных разработок (иначе придется всегда плестись «в хвосте», импортируя чужие технологии, как сейчас пытается делать Россия). Наладить широкое производство таких разработок можно только максимально задействуя интеллектуальный потенциал всего народа. Это и есть постиндустриальное общество. Общество, где основная масса людей ориентирована не на обслуживание станков (умные машины не требуют многочисленной рабочей силы), а на творческий процесс. Но это совсем другие люди, нежели большинство нынешних россиян. Это должны быть свободные, очень инициативные и образованные люди, не обремененные беспокойством о куске хлеба для себя и близких, обеспеченные всем необходимым для научных, творческих изысканий.
Именно на такое общество сделала в свое время ставку Швеция, взявшая курс на всеобщую (а не только для бедных) социальную защиту и общедоступное высшее образование и в результате опередившая весь мир в высокотехнологичных разработках. Опыт Швеции, а затем и Норвегии показал, что государство, дающее своим гражданам, больше получает, нежели государство берущее, а постоянное повышение уровня жизни всего народа и частной инициативы свободных личностей — главное условие развития страны в третьем тысячелетии. Российская же власть готова кормить народ, но только настолько, чтобы не умирал, работал и не бунтовал, фактически удерживая его в положении раба. А рабский труд неэффективен. Маленькие скандинавские страны показали, что если ценить каждого человека, то при меньшем количестве людей можно опережать в развитии более крупные страны. А если относиться к гражданам как к болванкам, назначение которых в том, чтобы быть сломанными в государственной машине, то при таком подходе, конечно, нужна очень высокая рождаемость населения. Только гуманно ли производить на свет людей, обреченных на такую жизнь?
Можно было бы упрекнуть российскую власть в злом умысле, когда, не имея возможности (или желания) удовлетворить чаяния народа, она своими действиями фактически направляет его недовольство и агрессию в область межнациональных и межрелигиозных отношений, чтобы все это не выплеснулось на саму власть. Однако это слишком легкий и поверхностный вывод. Ведь возникающая в результате социальная нестабильность не нужна власти, так как подрывает ее положение как внутри страны, так и в мире. Даже самый тупой и безразличный чиновник не может не понимать, что, играя на струнах ксенофобии и экстремизма, он рано или поздно доиграется.
Поэтому скорее всего, российская власть находится в плену ошибок и стереотипов, которые заставляют ее безрезультатно бороться со следствием (например, национализмом и экстремизмом), оставляя на потом устранение причин (социально-экономические и идеологические корни этих явлений). И, естественно, во главу угла власть ставит интересы государства (власти), тем более что это соответствует длительной традиции российских элит. Именно элит, а не российского народа.
Но в современном мире путь к защите интересов государства лежит через приоритет интересов человека, личности, народа. Принцип же попрания личности ради государства — прямая дорога к отставанию государства в развитии, нестабильности власти и возможной утрате территориальной целостности России.
Таким образом, изменение ценностных приоритетов, а следовательно, и политики нашего государства с целью развития не только отвечает интересам масс российских граждан, но и напрямую выгодно российской власти. Это дает надежду на будущее России, если, конечно, российская власть сможет понять свои ошибки и скорректировать свои действия раньше, чем такие явления, как национализм, экстремизм, сепаратизм и им подобные станут в России необратимыми.