После экспертизы кулаками не машут

Общественная экологическая экспертиза в Приморье не должна превращаться в инструмент для галочки, считает известный ученый-эколог Владимир Раков

Приморье становится большой стройплощадкой, на которой разворачиваются крупные проекты. Это приятно, но общественность края беспокоит, что об их будущем влиянии на окружающую среду зачастую можно только догадываться.

Государственная программа «Охрана окружающей среды Приморского края» на 2013-2020 годы требует от государственной и общественной экологических экспертиз принципиальных оценок влияния на экологию новых предприятий и бизнесов, которые разворачивают свою деятельность в нашем регионе. О практике общественной экологической экспертизы в Приморье на вопросы Деловой газеты «Золотой Рог» ответил профессор Тихоокеанского океанологического института ДВО РАН, председатель координационного совета по проблемам экологии Приморского края Владимир РАКОВ.

- Владимир Александрович, в чем состоит компетенция общественной экологической экспертизы?

- Прежде всего, она проводится по Закону о государственной экологической экспертизе, в котором есть отдельный раздел по общественной экспертизе, где написано, что она проводится по тем же принципам и в том же порядке, что и государственная. Закон для них един, а отличие состоит в том, что общественная обычно организуется общественными организациями и осуществляется намного реже.

Общественная экспертиза часто не знает о существовании некоторых проектов, заслуживающих ее внимания, а если и знает, то не успевает быстро на них отреагировать. Другое дело - государственная - при Управлении Росприроднадзора или в профильном отделе департамента природных ресурсов края, где люди за эту работу получают зарплату, и которым документы на экспертизу приносят сами проверяемые.

Госэкспертиза делается быстро. Иногда тех, кто подает на экспертизу, даже жалко. Я имею в виду - на госэкспертизу. Там как? Когда создается комиссия, то уже в течение недели делают собрание членов комиссии, раздают задания - кто за что отвечает, назначаются председатель и секретарь, незнакомые знакомятся, и все это делается обычно при заказчике. Потом, как правило, недельки две материалы проекта изучаются экспертами, и делается еще одно собрание, чтобы дать предварительные замечания. То есть, если чего-то в материалах не хватает, то эти замечания просят подать в Росприроднадзор. После получения материалов в полном объеме работа продолжается, и в итоге делается заключение.

- А как действует общественная?

- Она создается тогда, когда пора кричать «караул». Понятно, что, как правило, она делает отрицательное заключение. Я таких случаев не знаю, чтобы требовалось собирать общественную экспертизу для положительного заключения. Она, как правило, о проекте узнает случайно, когда его уже предоставили на госэкспертизу, или - из прессы, объявлений, информации о слушаниях по проекту, которые публикуются мелким шрифтом на последней странице, чтобы никто не заметил и не пришел.

- Чтобы люди не могли повлиять на проект?

- Если слушания состоялись, то не обязательно, что кто-то сразу после них организует общественную экспертизу, потому что сама экспертиза будет затем только через год-полтора, когда проект будет доработан в соответствии с замечаниями, высказанными на этих слушаниях.

Основа общественной экологической экспертизы - это наш Координационный совет по проблемам экологии Приморского края, который прежде возглавлял профессор Борис ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ. У нас есть костяк - человек 10, которым мы регулярно собираемся. И есть большой состав совета, на который мы стараемся привлечь и журналистов. Но большие совещания проводим редко - даже малым составом собраться сложно.

Если возникает проект, который требует общественной экспертизы, мы сначала пытаемся что-то обсудить по связи, на что требуется до нескольких дней. Затем собираемся и определяем главное - состав комиссии, кто в ней будет за что отвечать, на каких основаниях, когда будут материалы.

Очень многое зависит от председателя комиссии и наиболее активных лиц, потому что, чтобы получить материалы, приходится доказывать, что мы нормальная общественная организация, на что есть документ, что мы зарегистрированы, и что нам по закону необходимо предоставить копии. Но получить их оказывается непросто.

Та же активист из Находки Лира ИВЛЕВА, которая участвовала во всех экспертных заседаниях по ВНХК, говорила, что то ей предоставили старый экземпляр проекта, и ей пришлось самой делать копии с нового, то произошла заминка, потому что ей не могли предоставить проект самого завода в нормальном масштабе, чтобы можно было читать без лупы, а время шло.

В нормальном виде, в котором проектировщики и застройщики предоставляют материалы на госэкспертизу, выбить материалы на общественную очень сложно. Хотя чего проще - продублировать для нас то, что уже выдали.

Опять же, они не должны после подачи на госэкспертизу вносить изменения, но они делают их по ходу. Получается, что нам приносят дополнительный материал, который просто не соответствует тому, что было изложено в первом томе проекта. Вплоть до того, что в пояснительной записке было написано, что комплекс рассчитан на выпуск 20 млн тонн нефтепродукции в год, а в дополнительном материале - уже 25 млн, а это уже другие цифры и расчеты по всему проекту!

Многие проекты мы просто не можем быстро охватить общественной экспертизой. Сил у нас на все не хватает. И надо понимать, что для нас - это общественная работа, помимо которой у нас есть основная. Но мы провели общественную экспертизу по ряду проектов, в том числе по нескольким особо жгучим для края.

- Получается, что общественная экспертиза видит только верхушку айсберга?

- Более того, похоже, что ее обязательность постепенно исчезает. К сегодняшнему дню из Закона об экологической экспертизе, который был принят в 1995 году, наверное, уже статей 20 вычеркнуто.

Это сказывается и на качестве предложения проектов. Первоначально любой проект должен иметь альтернативные варианты вплоть до «нулевого», который является отказом от проекта вообще. Но «нулевой», при наличии нескольких показных вариантов, которые ни на что не годятся, сейчас вообще не рассматривается.

Некоторые проекты легко проходят под видом реконструкции, а не строительства, где экологическая экспертиза сегодня не обязательна, хотя еще 15 лет назад они должны были проходить такую оценку.

Возмущает то, что когда на новом месте строится какой-то серьезный проект, как ВНХК, Порт Суходол или Порт «Вера», то операторы проекта, зная, что полностью его провести через госэкспертизу сложно, подают на нее кусочек от проекта, чаще, который имеет федеральное значение.

Почему все эти новые угольные порты свободно прошли государственную Главэкспертизу в Москве? Потому что на рассмотрение предоставили проект не всего порта, а, например, только терминалы. Получив в Москве положительное заключение, они потом ставят перед фактом, что теперь надо решить вопрос со складом, с очистными сооружениями, за что экспертиза до этого могла бы «зацепиться». Так обеспечивается дальнейшее развитие проекта.

Меня изумляет, что большие проекты проходят экспертизу по частям. В результате остаются вопросы без ответов: что будет с озером-памятником природы, действительно ли будут закрытые угольные склады, как пройдут подъездные пути?

И второе, что меня также удивляет, это попытки протолкнуть у нас проекты, которые сделаны давно и совсем для другого места. Например, проект порта не прошел на Черном море, и его приспосабливают под наши условия. Это равносильно тому, что строить мост на Сахалин по проекту низководного моста на «Де-Фриз». Я имею в виду оценку воздействия на окружающую среду, которая из проекта в проект пишется слово в слово. Меняются только названия географических пунктов и цифры. Остальное пишется под копирку. И какая разница, что там 18 километров, а здесь всего 4!

Думаю, что и по строительству других новых комплексов, которые у нас в крае будут идти, тоже все будет делаться подобно. Без проведения в натуре каких-то исследовательских работ. Для порта, например - без гидробиологической съемки, определения присутствия краснокнижных животных...

- Бывает ли, что общественная экспертиза делается по инициативе людей, которых проект не устраивает?

- Да. Например, к нам приезжали представители жителей Анисимовки, которых волнует раздача земель вокруг этого села, и Лукьяновки. Среди их просьб - провести общественную экспертизу.

Но отдельные люди в этом не всегда активны. Чаще инициатива идет от активистов общественных организаций. Например, в Находке именно ОО «Надежда», зная про проект ВНХК, первой подняла вопрос об его госэкспертизе, без которой в проведении общественной экспертизы просто нет смысла.

Большинство госэкспертиз положительны. Люди понимают, что без воздействия на окружающую среду не построишь мост, причал или еще что-либо, и строительство одобряется. Но есть такие проекты, которые не лезут ни в какие ворота. Они становятся причиной головной боли и вызывают борьбу. Тем более, когда слушания, например, по порту Суходол втихаря провели в Романовке, а экспертизу делали в Москве, и она - положительная. А столичные эксперты, хотя и опытные люди, но местных условий и географии не знают.

В дальнейшем, заключение госэкспертизы обычно общественникам не показывают под предлогом, что не положено. Просто напечатали, что она положительная - и все!

- То есть, в детали общественники остаются не посвящены?

- Да.

- А разве заключение экспертизы не должно быть опубликовано, размещено на сайте?

- В Законе об экологической экспертизе есть пункт, что она должна делаться открыто и публиковать результаты, а предварительно должна быть информация, что она проводится, чтобы люди могли обратиться и прислать свои мнения. И мы, когда проводим общественные экспертизы проектов, обычно информируем - приглашаем на заседания нашего совета представителей СМИ, у нас есть свой экологический сайт Дальнего Востока, где мы помещаем объявления.

- Если заключение общественной экспертизы отрицательно, играет ли это весомую роль при решении об одобрении проекта?

- Главное зависит от экспертов госэкспертизы. Если государственная комиссия, ее председатель обращают на это внимание, то наверняка в проекте что-то с нашей подачи поправляют.

Так, по проекту ВНХК, когда проводилась первая госэкспертиза, у нас даже была попытка внедрить в нее двух членов от нашего координационного совета по проблемам экологии Приморского края. Тогда в Москву удалось поехать только Борису Преображенскому. Потом он рассказывал, что члены комиссии сидели, а он слушал все материалы и обсуждение стоя, а когда попросил слово, то ему отказали...

Вопрос ребром

- В государственной строительной экспертизе работа с проектировщиками, заказчиками и различными инстанциями по замечаниям идет оперативно по электронной почте. А что же Росприроднадзор?

- Думаю, что у нас это тоже будет, если Росприроднадзор так организует. Недавно была необходимость моего участия в совещаниях в Москве и Севастополе, и мне специалисты в институте настроили связь. Я все видел, слышал, мне давали слово. Возможно, что в будущем так будут проводиться и собрания экспертов. Не надо будет тратить время и деньги на поездки, и всего-то - два часа разговора! Сегодня нам нужно и такое, и многое другое, чтобы наша общественная экологическая экспертиза стала действенней.

Профессор Владимир Раков считает, что общественная экспертиза должна и может быть гораздо более эффективным инструментом защиты экологии, чем сегодня.

Виктор КУДИНОВ. Газета «Золотой Рог», Владивосток.

Источник: http://zrpress.ru/society/primorje_16.10.2018_91508_posle-ekspertizy-kul...