Морской заповедник ждет нашествия туристов

Приморское лето 2018 года явно опоздало месяца на полтора. Дожди и туманы легли так плотно на юг Приморского края, что, казалось, солнце и пляжи никогда не раскроются перед взглядом восхищенного туриста, который взял себе отпуск на пару недель во Владивостоке, Уссурийске, Хабаровске или Комсомольске. Взял, чтобы добраться на машине в Хасанский район, разбить палатку или снять домик, да и покупаться-позагорать вволю. Слава о хасанских пляжах расползлась уже далеко, но за годы и годы, а то уже и десятилетия этого самодеятельного дикого туризма вместо со славой забылось одно важное предупреждение: по берегу можно прогуляться, а не приехать туда на машине, в море можно бросить камушек, но не купаться с ластами и маской, и уж тем более не собирать на дне устриц, гребешков и трепангов. Все это делать было запрещено еще 40 лет тому назад, когда был создан Дальневосточный морской биосферный заповедник и очерчены его границы. И эти запреты никем и никакой властью не отменены. Это море и береговые границы от уреза воды на 500 метров - заповеданы.

Морское разнообразие этих мест не принадлежит ни коренному хасанцу или жителю Владивостока, или смелому хабаровчанину, что проехал 800 километров, и две недели готов платить за солнце, море и свежие морепродукты. Эти места заповеданы будущим поколениям, тем, кто еще даже не родился, и уж тем более не тем, кто за рулем джипа или гидроцикла.

Корреспондент Общественного телевидения Приморья Виктория Лабецкая вместе со старшим инспектором Дальневосточного морского заповедника Алексеем Грибановым под дождем идут по берегу бухты Астафьева. Дождь, и на пляже никого, но в заповеднике знают точно: лето будет, и сюда хлынут толпы желающих искупаться, и будут возмущены - как так, мы же костры не разводим, мусор с собой уносим, мы ж только поплавать. А кое-кто и не только поплавать. Хотя на самом деле запрет прост: не делать ничего такого, что в этом месте никогда не происходило даже 50 лет назад, не говоря уж 2-х или 3-х столетиях. Это сейчас массовые купания, суета мощных автомобилей почему-то считаются обычным делом, имеет же человек право отдохнуть не только на красивом пленэре, но еще и с привычным комфортом. Но для экосистемы, что охраняется здесь, комфорт человека не только не обычен, но еще и губителен.

Между прочим, запреты на привычный отдых в местах, которые резервируются как охраняемая природа, в иных странах, что мы любим называть цивилизованными, драконовские настолько, что меры, что взялись предпринимать в Дальневосточном морском заповеднике, могут показаться лишь простенькими правилами нормального поведения. Вот, к примеру, на Гавайских островах - многомиллионном пляжном курорте для Америки да и всего мира - в этом году ввели (вы не поверите!) запрет на использование солнцезащитного крема. Причем, законодательный запрет. Причина - в состав этих мазей от загара входят оксинобензон и октиноксат, которые отбеливают и постепенно убивают гавайские кораллы. Медики США протестовали: дескать, здоровье людей дороже, солнечные ожоги опасны, приводят к онкологическим заболеваниям. Но губернатор штата запрет подписал, невзирая на аргументы врачей: сохранить море - сохранить будущее для островов.
У нас же пока до солнцезащитных кремов дело не дошло. У нас пока - разобраться бы с варварским отдыхом да грабительским браконьерством. Термины-то какие, как из средневековья.
Заповедник всегда сотрудничал с пограничниками, поскольку, кроме того, что это охраняемая природная территория, так она еще и находится в двух шагах от государственной границы - и морской, и наземной. Но уже несколько лет пограничники подключены и к задачам заповедным. Туриста на надувном матрасике запросто можно фиксировать как нарушителя границы режимного объекта.

Быстроходные пограничные наряды на катерах - теперь постоянно присутствуют в акватории заповедника. Более того, их присутствие - это не товарищеская помощь инспекторам заповедника по принципу: работа же похожая, почему бы не посодействовать? Это не содействие, это приказ. Зарегистрированный, к слову, в Министерстве юстиции. Так и скажем языком приказа: Пограничная служба ФСБ России является головным подразделением ФСБ России по осуществлению государственного контроля в сфере охраны морских биологических ресурсов. И специалисты заповедника, и пограничники в равной степени обязаны все-таки осуществить давнюю мечту высоколобых ученых, морских биологов - избавить заповедник от браконьерских набегов.

Еще лет 10 назад взаимодействие заповедника с пограничными структурами было, что ни пиши в приказах, все-таки формальным. Люди в погонах отмахивались от просьб ученых: ну что вы там, ботаники, травками-птичками-рыбками занимаетесь, а у нас тут серьезное дело - с оружием охраняем неприкосновенность границ отечества. Но мир меняется быстро, и уже давно и тем, кто в погонах, и тем, кто в науке, стало понятным: травки-птички-рыбки - это тоже отечество. И на заповедные воды и острова посягают не только отечественные браконьеры.

Службе охраны окружающей среды - так называется структура заповедника, которая предупреждает разграбление жемчужины залива Петра Великого - совсем не улыбается держать возле берегов бухт Астафьева и Теляковского катера с инспекторами, которые бы гоняли из воды купающихся туристов. У заповедника есть дела важнее и сложнее, и есть враги куда опаснее, но до сознательного отношения к заповедному морю нам еще ох как далеко.

Заповедник настроен на задачи сложнейшие и глобальные, в духе времени - здесь реализуются планетарные идеи 21 века. Ведь береговая черта с пляжами и острова - это что-то около 10 процентов территории заповедника, главное кроется под водой, то, чего не видят ни те, кто охраняет, ни те, кто нарушает. А любое вмешательство человека в эту сложнейшую экосистему мешает кропотливой работе, которая ведется уже не одно десятилетие.+

За 40 лет своего существования Дальневосточный морской заповедник постоянно находится в развитии. Сейчас - это единственный морской заповедник, который целиком ориентирован на сохранение во имя изучения и сбережения. Другого подобного по уникальности пятачка морской акватории в России больше нет. И никогда не будет.

Мы любим говорить: это же наше море, подразумевая, что наше - значит ничье. Мы унаследовали эту землю и это море, но унаследовать - значит стать владельцем, иметь право уступить, продать, разделить на части. Как будто хоть какой-нибудь человек на планете может владеть хоть одной травинкой, рыбкой-птичкой и положить ее в свой чемодан. Как будто после нас земля и океан перестанут существовать. Здесь должна быть доминирующей другая мысль: мы не наследники, мы хранители, что означает лишь одно - передать землю и море следующим поколениям в том виде, в каком мы их получили от предков.

Источник: http://www.otvprim.ru/society/primorskij-kraj_18.07.2018_66400_morskoj-z...