Моя лесная Россия. Когда малая родина на краю большой страны.

ИСТОЧНИК: http://okultureno.ru/articles/27296-moya-lesnaya-rossiya-kogda-malaya-ro...

При упоминании о каждой стране на планете возникают устойчивые ассоциации, часть из них сиюминутна, но некоторые остаются вне времени и политики. Можно много спорить о том, с чем ассоциируется Россия, но никто не может отрицать, что наша страна всегда ассоциируется с большими пространствами и лесами. Россия богата, щедро одарена просторами, ресурсами и людьми. И как бы каждый из нас, как бы не ругал нашу страну, любит её всей широтой своей русской души.

А еще Россия разнообразна в каждом уголке — это и раздолье Средней Полосы, уютность старой Москвы, культура Санкт-Петербурга, великолепие Русского Севера, мудрость Кавказа, спокойное величие Урала, непокоренность Сибири, притягивающий Алтай, вечно изменяющаяся Камчатка, загадочная Якутия... У каждого жителя страны своя Россия, и не смотря на разность истории каждого уголка нашей страны, мы восхищаемся и стремимся сберечь самобытность своей малой и большой родины и гордимся разными ее уголками.

Вот и я, восхищаясь просторами нашей страны, не могу не понимать, что мы ее не бережем. Я расскажу про свою малую родину — про Приморский край, и про исчезновение самобытности своего края в угоду сиюминутной прибыли.

Как говорится: «на самом краю карты» расположился Приморский край. Край совсем необычный для большинства жителей России. Здесь живет всего 2 млн. жителей на площади большей, чем средняя Европейская страна. Край, где северная тайга встречается с южными тропиками, где на таежной красавице — ели, вьются дикие виноград и «северное киви» — актинидия.

Освоен Приморский край совсем недавно — чуть больше полутора веков живут здесь русские люди. Да, и активное промышленное освоение началось всего каких-то 50-70 лет назад. Жители приморского края не представляют себя без его удивительной природы. Мы как будто вписаны в наш лес и являемся его полноправными членами. Тот, кто дышал горным воздухом Сихотэ-Алиня, смешанным с соленым дыханием океана, редко может привыкнуть к другому месту.

Здесь сохранились леса, которым и 2000, и 4000 лет. Эти леса по биоразнообразию не уступают лесам бассейна Амазонки, но они старше. В то время, когда леса Амазонки уже осваивались людьми, когда там строились затерянные сейчас поселения, в Приморском крае — в уссурийской тайге уже стояли сегодняшние тисы. Именно сейчас мы видим те леса, которые сложились две тысячи лет назад. И такие удивительные леса находятся не только в заповедниках и национальных парках, нет, они разбросаны, как драгоценные камни, по всей лесной части края. И именно эти участки сейчас словно маточники являются источниками семян и надеждой для восстановления нарушенных лесов. Таких лесов в умеренном поясе планете больше нет. Это не только достояние Дальнего Востока, России или Восточноазиатского региона, эти леса — достояние всей планеты.

И вот, в таком удивительном месте происходит тихая трагедия. Все эти богатые леса, ненарушенные до сих пор человеком, видевшие смену эпох и пережившие ледники, не могут пережит нашествия главного регулятора экосистем на планете — человека. Эти леса уходят с молотка в виде бревен за бесценок на экспорт.
Да, все жители края ценят тот уголок, в котором живут, но еще больше его ценят и понимают его законы те жители, которые живут далеко от городов, те, кто полностью зависит от этой природы. В Приморском крае плохо развито сельское хозяйство, особенно в глубинке, мало у нас и промышленных предприятий — сказывается удаленность от центра, поэтому чаще всего уссурийская тайга — это не только красивое место, но кормилец семей. А как еще прожить в таежном поселке, если, не работая в тайге?

Но работать в тайге можно по-разному... Можно, лес сажать и охранять, можно пчел держать, можно выращивать дикоросы, а можно и с пилой в руке... Но не стоит судить просто жителя, который взял пилу от безысходности... Да и как можно сравнивать, если тот, кто охраняет лес получает заработную плату в 10-15 тыс. рублей, а тот, кто его рубит — 30-100 тыс. руб. И другой работы на ближайшие сотни километров просто нет.
Как-то вышло так, что выгодно срубить лес, а вот не выгодно его выращивать... И беда эта не только в Приморском крае, а по всем лесным регионам страны. Только в Приморском крае это чувствуется острее — здесь еще люди помнят богатые полноводные реки, наполненные рыбой, леса, наполненные животными, и исполины — кедры, от которых всё чаще остаются только пеньки...лес Россия
Лесное хозяйство в стране развалено. Об этом уже говорят открыто и громко. Государство перестало знать сколько леса имеет и не владеет объективной информацией, а значит и не в состоянии правильно рассчитать объем древесины, которую можно заготавливать. Лесовосстановление в стране теперь на совести арендатора, а в Приморском крае 90% территорий оставлены на самовосстановление полностью на законных основаниях, т. е. рубить — рубим, а сажать — не садим. В результате, накопленное за тысячелетие богатство, вырублено за 50-70 лет по 2-4 раза. Сначала по-немного, потом ещё чуть-чуть, а теперь уж последнее... Раньше оставались еще защитные леса (водоохранные участки, крутые склоны и т. д.), но теперь и эти бастионы падают — законы всё мягче, и там, где нельзя было рубить раньше совсем, теперь уже можно. Конечно, с экономической точки зрения ситуация понятна — лес заканчивается (по расчётам через 5 −10 лет ресурсная база в Приморском крае будет подорвана окончательно), а предприятиям нужно продолжать существовать и получать прибыль.

Лесные ресурсы в стране заканчиваются, а в Приморском крае всё уже на уровне «сейчас рухнет». Россия теряет леса миллионами гектар в год, а в Приморском крае за последние 10 лет снова было прорублено почти 50% леса. Можно уже с уверенностью сказать, что лесное хозяйство в стране устроено не эффективно, а если простыми словами, то оно просто отсутствует. Есть только лесозаготовительная отрасль, основанная на простом принципе — вырубил, иди дальше. И если в каких-то регионах, где порядка больше, это еще не сильно заметно, то в отдаленном Приморском крае, это сурово отразится на каждом жителе.

Четверть лесов в нашей стране — это особо ценные лесные участки. И это не просто какие-то чем-то ценные для природоохранников и «зеленых» территории, эти леса — надежный источник восстановления уже нарушенных территорий. Существовавшие тысячелетиями без участия человека территории позволяют понять человеку и настоящему хозяйственнику как восстановить нарушенный лес, чтобы не допустить экологических катастроф крупнейшего масштаба. Они и пристанище для животных, на фоне разрастающейся человеческой цивилизации, и маточники семян, и хоть какие-то регуляторы водных потоков. В Приморском крае таких лесов много, почти каждый уголок. И это нужно сохранять, этим нужно гордится и на этом зарабатывать.

Если уж так отчетливо понимается, что мы движемся к катастрофе в лесной отрасли, то не пора ли приниматься за решение вопросов. Многие специалисты говорят сейчас о проблемах истощения лесов — природоохранные организации, ученые — биологи, лесники, работники леса, жители глубинки. Разные люди — разные предложения о решении проблем, но суть одна — лесное хозяйство необходимо спасать. Если бы удалось откровенно поговорить с лесопромышленниками, они бы, наверное, также подтвердили, что тупик уже близко. Кому, как не им видеть происходящее.

Проблема с лесом — проблема государственная, а не отдельного региона. Решать ее, переходом от экстенсивного (освоения всё новых и новых территорий) к интенсивному (использованию лесных плантаций на уже нарушенных территориях) лесному хозяйству, необходимо на государственном уровне. Нет необходимости в современном мире «героически» покорять горы и реки на харвестерах и форвардерах, есть необходимость использовать уже существующие пожарища, гари и заброшенных сельхозземли, с развитой инфраструктурой для создания лесных плантаций.
Увы, но сейчас нет законного механизма, чтобы такая работа началась сами лесозаготовителями. К тому же, нет и желания у лесозаготовителей к этому — выгодно продавать древесину кругляком на экспорт, особенно после повышения доллара в цене. Несмотря на долгосрочную аренду для лесных участков (49, 99 лет), лесозаготовитель «не созрел» для управления этими участками на столь длинный срок. Почему? Нужно задать этот вопрос им. Но если не созрел лесозаготовитель, то значит нужно брать государству дело в свои руки.

Пока еще не осознанна другая сторона масштабной вырубки лесов в нашей стране, а именно климатическая. Достаточно много работ ученых, подтверждающих, что от наличия леса в регионе зависит и благоприятность климата. Подорвав экосистемы активным освоением — вырубкой лесов на территориях не 10 миллионов гектар и не 100, а тысячу, мы имеем уже проблемы глобального масштаба. Даже исследования на такой малой территории, как Приморский край, показывают, что прошедшие в последние 50 лет рубки, в совокупности с глобальным изменением климата, привели к серьезным экономическим потерям уже сейчас. Трудно оценить к чему приведет одномоментное (в масштабах природных экосистем) уничтожение лесных пространств на территории Сибири и Дальнего Востока. Пример Китая может приблизительно показать тренд событий, но в Китае, в отличие от нашей страны, проблема осознана на государственном уровне, а вот у нас нет. Наоборот, российские лесозаготовители, поощряемые бездействием со стороны государства, удовлетворяют имеющийся запрос китайского рынка в древесине.

Трудно оценить последствия изменения климата при отсутствии лесного покрова для всей страны — для этого нужно подключить очень много специалистов, но вот для Приморского края их можно описать кратко — катастрофические наводнения, катастрофические засухи, лихорадочность и экстремальность температурных событий, наступление пустынь. И за этими краткими словами уже стоят 7 миллиардов ущерба от тайфуна «Лайонрок» и еще 2,5 миллиарда от краткого прошлогоднего дождя на юге края. И это только прямые, легко оценимые потери за два года. Только на малой территории Приморского края.

Заканчивая нашу статью еще раз повторим, что не видим другого выхода, как восстановление нормальной работы лесной службы и переход лесозаготовительной отрасли на лесные плантации. Уход от позиции временщика на государственном уровне способен изменить положение дел в масштабе страны, а вот непринятие проблемы, приведет к катастрофе не только в лесозаготовительной отрасли, но и катастрофам климатическим. Готово ли наше государство к таким последствиям?лес Россия
Способы решения проблем есть — ситуация не безвыходная. Есть и очень ценные участки, такие, как уссурийская тайга, те, которыми нужно гордиться, беречь и, еще раз повторим, зарабатывать на них. Пора бы уже взяться за дело...

Ухваткина Ольга Николаевна, кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Федерального научного центра Биоразнообразия наземной биоты восточной Азии Дальневосточного отделения Российской академии наук, г. Владивосток.

Омелько Александр Михайлович, кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Федерального научного центра Биоразнообразия наземной биоты восточной Азии Дальневосточного отделения Российской академии наук, г. Владивосток.