Куда уходит уголь?

Если и отказываться от угля в энергетике России, то делать это нужно в первой ценовой зоне ОРЭМ – там давно сложились рыночные предпосылки для таких решений. Но принять их мешают социальные и политические факторы. Остается уповать на невидимую руку рынка и радоваться хотя бы тому, что спецтарифов для угольной генерации в России вводить не собираются. Тему по просьбе «Кислород.ЛАЙФ» комментируют аналитики VYGON Consulting, Агентства энергетического анализа и ИК «ФИНАМ».

Регуляторы выступили против инициативы «Газпром энергохолдинга» (ГЭС) ввести надбавку к тарифу для угольных электростанций, расположенных в европейской части РФ и на Урале. Об этом сообщила газета «Коммерсант». Решение в некотором смысле уникально: ведь в последнее время идеи о различных надбавках к рыночным тарифам сыплются как из рога изобилия. Так, на прошлой неделе стало известно, что за новую генерацию на Чукотке могут заплатить потребители из соседней Сибири. Ранее обсуждались различные нерыночные дотации для Крыма, Калининградского анклава и, естественно, Дальнего Востока.

Возможно, именно такая страсть к ручному управлению рынком энергетики побудила ГЭХ обратиться в Минэнерго РФ с предложением о введении спецнадбавки к цене на мощность для угольной генерации. Об этом 12 октября сообщила газета «Ведомости»; по ее же данным, замминистра энергетики Вячеслав Кравченко поручил профильным ведомствам сформировать позицию по предложению ГЭХ до 17 октября. Итоговый отказ от субсидирования угольной энергетики за счет игроков первой ценовой зоны ОРЭМ не может не радовать.

По данным НП «Совет рынка», оптовый рынок электроэнергии и мощности функционирует на территории регионов, объединенных в ценовые зоны. В первую ценовую зону входят территории Центрального, Северо-Западного, Южного, Северо-Кавказского, Приволжского и Уральского федеральных округов, во вторую – Сибирского федерального округа. Остальные регионы отнесены к неценовым зонам. В основе генерации в ОЭС Центра, в основном, тепловые и атомные станции; в ОЭС Урала доминируют ТЭС. При этом в структуре выработки электроэнергии в целом по России доля тепловой генерации составляет более 64%, в структуре установленной мощности станций ЕЭС – более 67%. Однако в ТОП-10 крупнейших ТЭС страны только две станции работают на угле – Рефтинская и Рязанская; в основном же тепловая энергетика в России – газовая. Именно поэтому на уголь в топливном балансе энергетики РФ приходится всего 14%. Но эта «средняя температура по больнице» дает российским чиновникам право заявлять о том, что энергобаланс России чуть ли не самый «зеленый» в мире.

«Несмотря на более высокий по сравнению с газом вклад в загрязнение воздуха и эмиссию парниковых газов, уголь продолжает занимать 40%в мировом балансе выработки энергии и тепла. Ряд стран, включая даже крупные газовые экспортеры (такие как Оман, ОАЭ, Иран), активно расширяют использование угля в энергетике, преследуя прежде всего цели диверсификации энергобаланса и экономики, - напоминает консультант VYGON Consulting Николай Посыпанко. – Энергетическая стратегия России также не предполагает отказа от внутреннего потребления угля в обозримом будущем. Напротив, правительство РФ поддерживает принятие решений о строительстве новых угольных ТЭС, например, на Дальнем Востоке и в Калининградском анклаве».

Уголь в проигрыше

В то же время всем давно очевидно, что угольные ТЭС в европейской части России и на Урале априори проигрывают в конкуренции с газовыми. Прежде всего, за счет повышенных затрат на доставку угля: так, расходы ОГК-2 (основной генерирующий актив ГЭХ) на железнодорожную перевозку этого вида топлива составляют более 65% в его стоимости. «У угольных станций выше транспортные расходы на доставку топлива, нужна инфраструктура для его хранения. Сжигание угля требует организации системы обращения с отходами, что увеличивает затраты энергетиков. Ужесточение экологических требований заставляет угольные электростанции тратить значительные средства, что сказывается на их экономическом состоянии. Наконец, в Европейской части страны активнее развиваются возобновляемые источники энергии, потребители создают собственные генерирующие мощности, эти процессы также сказываются на традиционной генерации», - говорит Ярослав Кабаков, заместитель генерального директора ИК «ФИНАМ».

«Если вычесть проекты, построенные в рамках ДПМ, то станции получают плату за мощность по цене КОМ, которая в европейской части России в целом соответствует постоянным издержкам доминирующей здесь (90%) газовой генерации, но не всегда способна покрывать операционные затраты угольной генерации», - добавляет Николай Посыпанко. Он приводит пример: сегодня цена КОМ в первой ценовой зоне составляет около 118 тыс. рублей за МВт в месяц. Для сравнения: в расчет цены на мощность для строящейся в Калининградской области угольной Приморской ТЭС (195 МВт), помимо возврата капитальных вложений с учетом нормы доходности, включены операционные затраты, установленные постановлением правительства РФ в размере более 300 тыс. рублей за МВт в месяц (в ценах 2017 года).

«Учитывая технологически нейтральные условия отбора и оплаты мощности в КОМ, издержки расположенной западнее Урала угольной генерации не компенсируются в полном объеме. В целях повышения эффективности работы на ОРЭМ большая часть электростанций в европейской части РФ, спроектированных для работы на угле, уже перешла газ. В балансе Новочеркасской ГРЭС и Рязанской ГРЭС (контролируются «Газпром энергохолдинг») на сегодняшний день газ занимает почти половину», - отмечает Николай Посыпанко.

По мнению управляющего партнера Агентства энергетического анализа Алексея Преснова, главная «головная боль» ГЭХ – именно ОГК-2, в структуре которой преобладают угольные ТЭС. «При текущих низких ценах на газ, такие станции в европейских ОЭС и на Урале не выгодны – OPEX получаются слишком высокими. ГЭХ такие активы явно не нужны, и компания стоит перед выбором – либо переводить их на газ, что тоже весьма затратное мероприятие, либо выводить. Либо, что мы и увидели, попросить скидку – или надбавку». Но в некоторых «горячих точках» этот процесс сдерживается по политическим и социальным причинам – например, в Ростовской области и в Коми. К примеру, Череповецкая ГРЭС, входящая в ОГК-2 того же ГЭХ, давно бы полностью перешла на газ – но в таком случае единственный рынок сбыта для «Интаугля» в Коми исчезнет, и моногород впадет в депрессию. Между тем не так давно премьер-министр РФ Дмитрий Медведев принял решение выделить на «спасение» предприятия 1,5 млрд рублей.

«Сама постановка вопроса свидетельствует о том, что топ-менеджмент ГЭХ глубоко не доверяет свободному рынку, вообще мыслит не рыночными категориями. В итоге мы видим некий торг – «вот, у нас убыточные угольные активы, поддержите нас, а если не поддержите, то будем снижать спрос на уголь и т.д.», - объясняет Преснов. «Реформа в отрасли изначально предусматривала создание одинаковых условий для разных видов генерации и создание преимуществ какому-либо одному виду нарушит этот принцип, может запустить аналогичный процесс в других видах генерации, они тоже будут просить о льготах для себя, что отрицательно скажется на всей отрасли, приведёт к росту социальной напряжённости. Кроме того, увеличение тарифов подстегнет потребителей к отказу от традиционной генерации вообще и решению вопросов собственного энергоснабжения другим способами, что отрицательно скажется на всей отрасли, не только на генерации», - объясняет отказ регуляторов поддержать инициативу ГЭХ Ярослав Кабаков.

Источник:
http://kislorod.life/analitics/kuda_ukhodit_ugol/