Памяти друга...

Коллеги, я молчал два дня, потому что перебирал ночами в уме все, что нас с Борей связывало почти 40 лет, еще с Магадана. Излагать все - у меня нет ни желания, ни права, ни нужды - это просто ЖИЗНЬ, во всех ее многоцветных вариациях. К приложенному стиху, родившемуся в итоге двух дней, добавлю лишь одну знаковую историю. Может быть, когда-нибудь все воспоминания соберу воедино. Но это - потом...
Сейчас хочется вспомнить как в 1989 году мы с Борей в закрытом наглухо Владивостоке познакомились с ребятами из Гринпис
на очередном советском Pacific - форуме. Это были анти-ядерный campaigner Джош Хэндлер, чьи контакты я давно потерял, и моя давняя боевая подруга по акции в Чажме и на Светлой в 1992 году Faith Doherty (сейчас в EIA-UK).

У нас родилась авантюрная идея - ворваться в еще более закрытый, чем Владивосток, залив Большой Камень, наснимать там атомных подлодок и распространить по миру этот источник радиоактивных загрязнений Японского и Охотского морей. Об этом тогда, до дела Пасько и до публикации Белой книги Яблокова, еще не знал никто. У Бори был свой катер, и мы, с американцем на борту, ворвались в бухту, наснимали все и ушли без проблем. Позже мне даже удалось тайком провести Джоша на заседание Краевого Совета, где обсуждались проблемы Чажмы. Мы ощущали себя Колумбами Перестройки и упивались этим.

Тогда из нас с Борей и еще пары "придурков" родилась группа поддержки Гринпис на ДВ. И мы часто об этом вспоминали. А я вспоминаю и доныне, порой просыпаясь ночами и тасуя всю эту странную жизнь...

Дополнение: Как бы вдогон - вспомнилась бессмертная фраза Бориного коллеги и "земляка" по колымско-чукотской
геологической судьбе, моего друга и наставника тех же лет, писателя Олега Куваева. Последняя фраза из великого дальневосточного романа "Территория", обращенная ко всем нам: "Где были, что делали вы все эти годы ? Довольны ли вы собой?"

Для меня эти слова Олега в голосе звучат до сих пор как мантра, и мы с Борей их не раз вспоминали, оценивая наш собственный путь, его частые провали и редкие удачи.

Завтра, перед панихидой, идем с Таней Вшивковой и Андреем Беловодским на очередную битву за природный комплекс Посьета в суде против "Мечела". Чему Борис и, ушедший двумя годами ранее, ленинградский блокадник, Дима Вышкварцев посвятили немалую толику своих сил и влияния. Чтобы БЫЛО что ответить на вечные вопросы Куваева - довольны ли мы собой ?

АЛ

ДРУГУ БОРЕ

Уходить можно плавно, уходить можно – ярко,
Не заботясь о главном, наотмАшь, по-гусарски.
Наследив – не исправишь, все – с собой, до могилы:
Что допонял – подаришь, насорил – внук зачистит.

Ворох титулов бренных - пригибает, как бремя,
Ворох дел неуспетых рушит сон предрассветный,
Груз познанья печальный – внеземная услада,
Только в трещинах скальных – мирозданья громада.

Как устроено все, и зачем мы так скудны –
Понимать суждено лишь немногим из тех,
Кто прошел по горам, океанам и тундрам,
Кто пытался понять, и ушел, не успев...

Мир измерен рублем, колбасой и «тойотой»,
Мир утоплен во лжи, ненасытен и злобен,
Но сияют в нем те, кто умеет быть против,
Неподкупно премудр и лжецам неудобен.

Все мы дети Земли – вождь Сиэтл нам напомнил,
Наша мать – лес, вода, нефть, зверье, и алмаз,
Потребители – встать! Мы Поэта хороним,
Что любить нам ее завещал всякий раз.

Мы живем на краю Ойкумены и Мира,
Наши нервы голы, наши когти – остры,
Нам вулканов кольцо – ожерелье и Лира,
Чтоб воспеть красу вод, где грустят осетры.

Мы поем Колымы недопетую россыпь,
Мы лелеем лососей мистический ход,
В нас звенит росомахи веселая поступь,
Мы, как тигр, беспощадны, почуяв исход.

Аве, Боря! Твой пепел стучит в наше сердце,
Мы не спустим ворам, не устанем стоять!
Нас так мало, что – много, и все мы – на месте,
Чтоб России Восточной рубеж охранять.

Анатолий ЛЕБЕДЕВ
председатель Совета ОО БРОК